Максим Аверин, актер: «Профессия – это мое спасение»
Перед спектаклем в Самаре редактор Freetime63.ru поговорила с одним из
самых востребованных российских актеров современности о катарсисе,
переломных моментах в жизни и любви к профессии.
– Некоторые зрители считают, что во
время вашего спектакля «Все начинается с любви» можно испытать катарсис.
Как вам удается этого достигнуть?
–
Я не смогу ответить на этот вопрос. Это зависит от вас, от той энергии,
которая исходит от вас. Насколько вы готовы к впечатлениям. Это и в
жизни так. Невозможно получить что-то, если ты закрыт, не настроен на
то, чтобы получить впечатления, даже находясь в Сикстинской капелле или
слушая Рахманинова.
– Насколько я знаю, вы сами составляли всю программу спектакля?
–
Да, это исключительно мой замысел, моя режиссура, так скажем. Потому
что здесь присутствие третьего человека было бы неправильно.
– Как вы считаете, все начинается с любви?
–
Даже если вдруг вы разочаровались в ней, то все равно с нее все
начинается. Я возвращусь к первому вопросу: если ты готов, если ты
открыт, то все возможно.
– Как вам удается переключаться во время такого плотного гастрольного графика? Что вас спасает?
– Профессия – это мое спасение. От несостоятельности и несовершенства этого мира. Грустно, но это так.
– А что вам поднимает настроение?
–
Зритель, роль поднимает настроение. Поднимает настроение, если я вижу
интересных талантливых людей. Если я вижу бездарность,
непрофессионализм, если я вижу, что человек – невежда, я закрываюсь. Я
могу жить только в абсолютно теплой атмосфере.
– Вы до сих пор холостяк. Еще не созрели для брака?
– Хорошее дело браком не назовут. Любовь не может быть конечным пунктом. Это уважение, работа колоссальная.
– Чему вы научились на съемках сериала «Склифасовский»?
– Самое главное, чему я научился во время съемок в этой роли – это понимать врачей. Наши врачи – это герои.
– У вас был пример какого-то конкретного врача перед глазами?
–
У меня собирательный образ. У меня очень много друзей-врачей, и я не
перестаю преклоняться перед этими людьми. А одна очень близкая знакомая
зашивала мне руку, много раз меня спасала, потому что я травматический
артист. Больница для меня – место знакомое. Это образ человека, который
также про меня. Я такой же сумасшедший в профессии, понимаете? Вот вы
меня спрашиваете про любовь, а я женат на профессии. Пока это
единственный брак, который меня удовлетворяет.
– Безрассудства какие-то совершаете?
– Посмотрите на меня. По-моему, все понятно. Я их не коллекционирую. Я их совершаю.
– Что главное в вашей профессии?
–
Юмор и любовь к публике. Если вы пришли ко мне, значит вы мой зритель.
Конечно, это не относится к журналистам. Их может просто послать на
задание редакция. Перед спектаклем, например, ты уже не здесь, но еще и
не там, на сцене. И вот у журналистов тоже должно быть правило «Не
убий», как у врачей. В Архангельске приходят два журналиста, я сразу
считываю: один уважает меня, не хочет сделать мне больно, а вторая
получила задание от редакции. И первый ее вопрос: «Скажите, Михаил, как
вы считаете?» А никак. Я уважаю людей, потому что я их люблю. Я ничего
не сделал, что оскорбило бы ее. Она в конце интервью поняла, конечно,
что я не Михаил. Если вы с заданием, не нужно приходить ко мне. Меня
нужно любить, и тогда я многое совершу для вас.
– Вы будете скоро вести передачу «Добрый вечер, животные». О чем она?
–
Мы долго искали формат, потому что с телевидения мне уходить нельзя. Мы
и со звездами что-то попробовали и без звезд – не то. Информации о
наших звездах столько, что мне не хочется участвовать в личной жизни
наших артистов. Мне не хотелось «желтый» проект. И тут приглашение. Я
понял, что мне хочется позитива. Эта программа для того, чтобы мы 24
минуты ежедневно улыбались. В каждое передаче есть связующее звено – это
я. Животные будут меняться. В одной из передач меня испугалась
обезьяна. Видимо, я еще хуже, чем она.
– А кто живет у вас дома из животных?
–
Сейчас так получилось, что кошка у меня умерла. Уникальная девушка
была. Кот Яша так привык к ней, что она за ним ухаживает, а теперь он
одинок. И пес Бандерас. Он не позиционирует себя с собакой, он думает,
что он высокий голубоглазый блондин. Эти люди тебя не предадут. Самое
страшное – это равнодушие. Можно ненавидеть, но это тоже энергия. Мы
можем уйти в такие дебри, что бывает ложь во спасение, но это тоже из
разряда равнодушие. Если я вам дорог, вы не сделаете мне больно. Вы
можете заблуждаться, ошибаться, но только не равнодушие.
– Кто-нибудь из ваших родных еще стал актером?
– Нет. Я один такой в семье. Папа очень преданный кино человек, но сейчас не работает в кинематографе.
– Вы бы хотели, чтобы ваши дети выбрали актерскую профессию?
–
Я бы хотел, чтобы мои дети делали только то, что им хочется. А я могу
направить, подсказать, поделиться опытом, но я не могу навязывать,
потому что это не любовь. Любовь может и задушить.
– Вы бы не стали их отговаривать?
–
Нет, меня никто не отговаривал, и я бы не стал. Когда ты навязываешь
кому-то свою идею, ты сбиваешь с пути человека. Я никого не спрашивал,
когда поступал. Я просто знал, чего хочу. Я никого не слушал, ни с кем
не занимался перед поступлением. Я все сам. Я всю жизнь делаю все сам.
– Были переломные моменты, когда вы говорили себе, что «сейчас я все брошу»?
–
Нет, таких моментов не было. Но был другой момент. Я максималист и
сказал себе: если до 30 лет я не состоюсь в профессии, то я уйду. Как? Я
не представлял себе. Для мужчины это очень сложная профессия. Женщина
может «закрыться» семьей, если у нее есть ребенок. Мужчина тоже, но… Это
зависимая, унизительная профессия, иногда очень сложно бывает
психологически выдержать это. Нужно верить в себя. В свою мечту, не
предавать ее.
– Первый раз вы влюбились еще в институте. Как сейчас складываются отношения с первой любовью?
–
У нее все хорошо. Я никому подлости не сделал. Уходил всегда красиво. И
всегда с уважением. Если проходит любовь, то я никогда не выкидывал
вещи. Один раз я порвал фотографию и безумно жалею. Потому что это твоя
история. Нужно поблагодарить за то, что было, отпустить и простить.
Нужно уважать то, что в твоей жизни приносило радость.
– Чего вы боитесь?
–
Я не боюсь, потому что я фаталист. Мы проходим то, что должны прожить.
Однажды я проснулся и понял, что хочу сделать татуировку. И я подумал:
какая-то фраза есть, которая меня определяет. Которая будет про меня. У
меня есть фраза в спектакле – «Мы там, где мы есть». И я понял, что это
про меня. Я себе набил татуировку. И бояться ничего не надо. Значит
такая судьба. Я клянусь, я никому не должен был за этот успех. Я
работал. Я не бегал ни за кем, просто делал свою работу хорошо. Я
никогда не смотрел по сторонам, кто сколько зарабатывает. Меня
интересовало то, как я живу. Насколько я интересен сам себе в первую
очередь, насколько развиваюсь, насколько в профессии. Меня интересовало
то, сколько я заработал.
– Многие артисты любят говорить, что устали от популярности.
– Я не устал. Как можно устать от популярности? Когда люди идут по улице и тебе улыбаются? Артисты – это капризные девочки.
– В чем секрет вашей популярности у женщин, как вы считаете?
–
Посмотрите на меня. Два метра погонной красоты. После «Глухарева» мне
начали приходить письма со всей страны, от женщин, стариков, от матерей,
девушек. Даже от мужчин, которые писали: «мне бы такого друга», матери
писали «мне бы такого сына», девушки пишут «мне бы такого мужа», а дети –
«мне бы такого отца». Это не секрет. Вот Гагарин, например. Часто
говорили, что он свой. Мне часто стали говорить, что мне нужно сыграть
Гагарина. Я с удовольствием бы сыграл.
– Вам поклонники часто дарят редкие книги. А что вы читаете сейчас?
– Сейчас я читаю Ромена Гари. Он же Эмиль Ажар, это мой любимый писатель. «Обещания на рассвете» – гениальная книга, почитайте.
Назад
|